Миллионер поневоле.

УПС «Крузенштерн», 6 сентября, четверг, 23:34

Идут четвертые сутки моего плавания. Сегодня был насыщенный день: я накалякал очередные несколько абзацев с борта судна, в этот раз про отработку судовых тревог, одевал спасательный жилет и гидрокостюм и вообще провел на свежем воздухе значительно больше времени, чем обычно. На обед я съел суп харчо, а также перетушенную говядину с черносливом и разваренными макаронами. На ужин ограничился скверным куском мяса и, выходя из столовой, прихватил в кубрик два банана. И как не завершить этот чудесный день написанием поста про новый альбом группы Grizzly Bear, вы мне скажите!

В октябре лейбл Warp переиздает несколько своих старых и давно исчезнувших из продажи пластинок: две Афекса Твина, две еще кого-то и второй альбом Grizzly Bear “Yellow House”. На последнее я немедленно встал в очередь: пропустить этот альбом я реально не могу, хочу, чтобы он был дома, вот серьезно. Такое надо иметь на руках, правда. Это Документ, с большой буквы. Просто документ, не могу объяснить чего. То же самое касается и предыдущего “Veckatimest”, который настолько попсовый, что продается огромным тиражом и его домой взять вообще не проблема - его уже три года переиздают, с самого выпуска. За что люблю - не знаю, вот правда.

 Группа Grizzly Bear как бы проворачивает такой трюк третий раз подряд, новым альбомом “Sheilds”, и это вроде бы срабатывает. Я реально удивлен: эти чуваки, и вон как; я в первый раз когда услышал, на полном серьезе офигел (но там еще были обстоятельства), а все остальные не слушают альбомы больше одного раза, поэтому ходят офигевшие еще долго. Все просто нереально прутся от Grizzly Bear, это невероятно модная группа, писк сезона, они достаточно белые, чтобы мы, обезьяны без чувства ритма, их полюбили, и от них в восторге сам Джей-Зи, что делает их крутыми. И тут я задумался: как им это удается?

Путем долгого и тщательного анализа я пришел к выводу о том, что причиной всему Эдвард Дрозд - индус с челкой, который из двоих вокалистов группы поет получше и на концертах стоит обычно за каким-нибудь детским синтезатором, а именно его, Дрозда, положительная наследственность. Дело в том, что Эдвард Дрозд приходится племянником своему полному тезке Эду Дрозду, ныне престарелому со-основателю американской сети закусочных Hooters, которая известна тем, что в офицантки там всегда набирают дико клевых телок, по стандартам красоты ранних восьмедисятых - лучшего времени в истории, абсолютном пике человечества. Основавший как раз тогда, в 80-х Hooters Эд Дрозд - миллионер. Я не смог найти информацию о его состоянии, но представьте: на начало 2000-х у них было под пятьсот ресторанов только в США, а Hooters - довольно популярная франшиза, закусочные под этой вывеской открывают по всему миру. Эд Дрозд нереально богат, это человек, понимающий толк в жизни (особенно учитывая насколько безукоризненно гениально его детище), который может позволить себе все, а значить позволить самое лучшее. И, разумеется, не забыть о родственниках - например, младшем племяннике Эдварде Дрозде, который мало того, что гей, так еще и играет в группе, которая звучит практически как Кенни Джи, но почему-то вызывает у всех дикий восторг.

Эдвард Дрозд, поющий в группе Grizzly Bear, сам по себе неплохой парень, но совсем непростой. Строит из себя скромного, но сам всегда пытается выделиться, вроде застенчивый такой, но с чувством юмора, да и артистизмом не обделен. Одевается всегда хорошо, в дорогие, но не без вкуса подобранные рубашки, все хорошо на нем сидят, да и бойфрендов у него было больше, чем один. А, все понятно: у Дрозда дядя-миллионер, а даже если родственник хоть и не близкий, но очень богатый, это заряжает сполна. Отсюда самоуверенность Дрозда, вот откуда он ее черпает, и вы не можете его в чем-либо обвинять, он все делает очень правильно.

Вы когда-нибудь общались с людьми по-настоящему богатыми, которые оперируют суммами в сто миллионов долларов, например? Про которых можно сказать, что они богатые, у них на счету, скажем, двести пятьдесят миллионов. У богатых людей особая энергетика, ею действительно заряжаешься, чувствуешь себя уверенней - вон Эдвард Дрозд с семьей регулярно ездит в загородный домик Эда Дрозда-старшего (потому что тот компанийский чел), а там всегда масса интересных гостей, первоклассная еда, отличное вино, в гостевом домике, представьте себе, горничная каждый день оставляет новый голубой махровый халат с вышитыми на нем буквами “E” и “D”, и каждый день меняет постельное белье. Черт, да в этом гостевом домике есть все: гигантский плазменный телевизор, камин, джакузи - разве что на домашний боулинг поскупились. Но это не проблема: боулинг есть в основном доме. Эд Дрозд-старший мало того, что безумно богат, он еще и отличный парень. С пяти лет он балует племянников, с которыми у него возникают весьма близкие отношения: провожая их из гостей домой он рассовывает им по кармашкам рубашонок стодолларовые купюры, дарит на дни рождения самые дорогие подарки, вроде подшивок коллекционных комиксов или полных серий конструкторов Лего - все наборы в одном подарке! Дядя души не чает в племянниках, и на очередном юбилее торжественно объявляет, что обязательно завещает им щедрую сумму, если они получат хорошее образование - так что беспокоиться им не за что.

Понимаете, вот из такой семьи Эдвард Дрозд, вот откуда его самоуверенность и что-то вроде кротости - он из семьи настоящих джентельменов, он демонстрирует спокойствие и прилежность во всем, они подкреплены исключительной верой в себя. Эдвард видел хорошее, у него правильные, именно что воспитанные идеалы, про таких так и хочется всегда сказать «вот этот пацанчик промутится», не имея, причем, в виду что-либо плохое. Семья Эдварда не бедствует, у них все в порядке, его отец врач, но Эдвард еще здорово заряжается от дяди, так здорово, что общаясь с Дроздом-мл., можно зарядиться тоже.

Именно так и поступают коллеги по группе Дрозда: спокойствие Эдварда, а также его уверенность в завтрашнем дне очень расслабляют остальных участников, группа Grizzly Bear совершенно не парится, им не за что переживать, у них главный участник - племянник миллионера, они могут позволить себе заниматься исключительно красотой. От альбома к альбому музыка Grizzly Bear становится все бессмысленней и краше: красочные композиции разматываются как пестрые нитки с катушек и укладываются в причудливые узоры-закорючки - зрелище насколько завораживающее, настолько же и лишенное второго дна, тут даже додумывать ничего не надо. Включил и просто прешься от того, как красиво. Самый талантливый участник Grizzly Bear Крис Тейлор, зарядившись от Дрозда интеллигентной беззаботностью, сидит по полгода за пультом, постоянно сводя и пересводя воедино размашистые акварельные полотна группы, навешивая на каждый из треков максимальное количество кружев и начищая звук до блеска - просто потому что он себе это может позволить, ему некуда спешить, он видел красивое и знает хорошее. Послушайте феноменально прописанные электрогитары во второй половине «Speak in Rounds», втором треке с “Shields” - красиво аж до мурашек, просто нечто. Grizzly Bear - красота исключительно ради красоты, у них нет концепции, они не пытаются сообщить своей музыкой нечто большее, что-либо символизировать, их песни не несут ничего, просто Крис Тейлор месяц раскладывал по каналам в “Sun In Your Eyes” подслушанные у Айзека Хейса духовые. Спокойствие, прилежность и чувство прекрасного - вот какие качества сообщает Grizzly Bear Эд Дрозд-ст. - миллионер, плейбой, филантроп и лучший дядя на свете.

Если вы спросите меня, то, как по мне, красота - это уже немало, более того, сейчас этого, похоже, достаточно. Исполнители, четко осознающие границы своих возможностей, талантливые и амбициозные, но не пытающиеся изо всех сил стать больше жизни - это, безусловно, ценно, это в наши дни редкость, и Grizzly Bear как раз из таких. Но если вы еще раз спросите меня, третий раз со мной трюк группы Grizzly Bear все же не прокатил: мне понравилось слушать “Shields” с компьютерных колонок в гостях в первый раз, но последующие прослушивания похожей радости не принесли. Альбом основательно проседает в середине, особенно с пятого по восьмой трек, а даже самые грандиозные и удачные вещи, вроде “Half Gate” не вызывают той дрожи, которую должны бы. И дело не в том, что Grizzly Bear стали сильно хуже: “Shields” совсем не плохой альбом, мне даже кажется, что это альбом хороший. Но, он просто не вставляет, не могу толком объяснить почему, ровно как не могу объяснить, почему вставляет “Veckatimest”. Просто одних аранжировок в какой-то момент перестало хватать, и все.

Но слушайте, что я в этом вообще понимаю: самым богатым человеком, с которым я когда-либо говорил был гитарист группы Maroon 5, и то мы переписывались по почте. Но даже так я немного зарядился.

Дома-скалы, столбы-пальмы.

Долго думал, как бы по-деликатней подвести вас к этому факту, но в итоге решил, что правильней всего будет сразу сообщить все как есть.

Группа Beach House - это очень надолго. 

Велика вероятность, что уже через пару лет человечество благополучно забудет про, скажем, группу Chairlift, запредельно скучные песни которой скрасили многим такое же скучное, серое и скупое на яркие впечатления лето 2012 года. Скорей всего, как страшный сон, слушатели забудут и то, что примерно в это же время 4AD - лейбл с богатой историей впал в маразм и во втором десятилетии XXI века, начал зачем-то грести под себя эйблтон-артистов, вроде Grimes и Purity Ring, косящих под певицу Бьорк пополам с, прости господи, группой Salem, про которую все напрочь забыли уже. Мы все посмеемся, когда (если) вспомним то, как сильно переоцененный певец Канье Уэст записывался совместно с бородатым мужиком с залысинами, что-то подвывавшим писклявым голоском и не написавшим ни одной запоминающейся песни, но успевшим, однако, каким-то образом получить "Грэмми". О, а еще где-то в те же годы существовала группа одного хита Hot Chip, которая одевалась как стайка бомжей и умудрялась получать при этом выгодные слоты на фестивалях, а еще большое распространение получили хип-хоп исполнители абсолютно не умевшие читать рэп, но зато с неплохими битами (которые, впрочем, устарели быстрей, чем Америка пересела с сиропов от кашля на соли для ванн) - Асап Рокки, SpaceGhost что-то там - во было время, а!

При этом на группу Beach House слушатель найдется всегда: и сейчас, и через пять, и через двадцать лет количество их поклонников, желающих купить юбилейное переиздание их классического альбома "Bloom" будет стабильно высоким. Из поп-исполнителей сегодняшнего дня по-настоящему на бессмертие работают лишь Лил Би, масштаб личности и подлинное величие которого нам еще только предстоит постигнуть и Виктория Легранд с Алексом Скалли, составляющие балтиморский дуэт Beach House; сохраните купленную этим летом на фестивале футболку с их логотипом  - толкнете ее на интернет-аукционе будущего за бешеное бабло, отвечаю.

Вечность, бессмертие, топы лучших альбомов за десятилетия - все это ассоциировалось с группой Beach House не всегда. Еще три года назад это был всего лишь очередной дуэт из мальчика и девочки, c невыспавшимися физиономиями и растрепанными прическами позировавших на фоне холодной, обдуваемой ветрами, неживой природы и исполнявших домашний инди-поп второго сорта, годящийся для позиций с тридцатого по двадцать пятое в списке стоящих пластинок года ресурса "Питчфорк" - иными словами, это и музыкой-то назвать сложно, так, звуковые колебания какие-то, не раздражает, и слава богу. 

Но все изменилось с появлением в 2010 году альбома "Teen Dream", который мало того, что был довольно смелым (дебют на легендарном, издававшем аж группу Nirvana - лейбле Sub Pop, каскадом пошедшие за этим появления на американских вечерних шоу, маркировка Best New Music понятно от кого, пропуск в первый инди-эшелон, и, при всем этом, самая незапоминающаяся для такого громкого заявления обложка пастельных тонов, на которой даже не было названия группы - о, вот это дерзость!), так еще и несшем в себе как минимум четыре песни, которые можно было запомнить и не без удовольствия проиграть в плеере несколько раз. Половина "Teen Dream", содержавшая композиции "Norway" и "Lover of Mine" была совершенным инди-попом - таким, который лично я мечтал услышать всегда: средненькая группа встает с колен, расправляет плечи и выходит из спальни прямиком к аренам; перемещается из душных фестивальных тентов на основные открытые площадки, где и зрителей больше, и до кранов с пивом им ближе. Иными словами, музыка Beach House приобрела масштаб, а вместе с этим намного более проработанные и запоминающиеся мелодии - так исполнение песен становится профессией, сынок.

Но то, что произошло в этом году на их четвертом альбоме "Bloom" вообще с трудом поддается объяснению. Если кратко, то группа Beach House умудрилась стать ровно в два раза лучше: если раньше хорошей была лишь половина их пластинок, то сейчас они провели два года в плотной работе над своей музыкой с четким пониманием того, что от них ждут, что от них требуется, какие у них, при этом, имеются возможности, каким образом можно увеличить КПД при рациональном использовании затрачиваемой энергии, и, в итоге, выдали все то же самое, но уже без слабых мест. 

Альбом "Bloom" - это классика, я не шучу. Это монументальная запись, лучший, совершеннейший инди-поп за годы и на годы вперед. Можно уже не тратить часы на изучение дискографии ансамблей Mazzy Star, Cocteau Twins и Slowdrive - группа Beach House уже сделала это за вас, пропустила все это через себя и выдала по мотивам сорок минут идеальных звуков. За тридцать лет дремотного мечтательного брожения синтезаторов и гитар на поверхность всплыло все лучшее, что было в этой музыке и осело на альбоме "Bloom" - весь опыт, весь трудоголизм, все ноу-хау этих людей заключено в переходящем с минора в мажор бридже песни "New Year", в драм-машине вступления композиции "Other People", в трех клавишных аккордах финального эпика "Irene". Именно этого мы все хотим от таких групп Beach House: вы находитесь в самом пекле XXI века, позади вас многолетний опыт звукозаписи, потратьте время, изучите достижения предшественников, подумайте, что привело их тем или иным решениям, потратьте еще время, просейте свою музыку, удалите из нее все лишнее, оставьте только то, что действительно стоит того, чтобы быть оставленным, стремитесь к совершенству в конце-концов. Beach House - редчайшая группа, которая сделала это все, выполнила домашнее задание на отлично - браво, пять.

Впрочем, просто хорошие пластинки не заслуживают таких восторженных простыней, и Beach House есть, что предложить, помимо старательно выполненной "домашки" - у "Bloom" имеется перспектива, это альбом, который при всех оглядках на прошлое, устремлен в будущее.

Это, скорей всего, прозвучит  (мягко говоря) странно, но по глубине сообщения, которое транслирует слушателю "Bloom", ближе всего эта запись подходит к дебютной пластинке группы Stone Roses - тот альбом абсорбировал достижения британской гитарной музыки за несколько десятилетий: Битлз, Стоунс, Кинкс, Смитс, Флойд - ю нейм ит. Раз поставив пластинку на проигрыватель, можно было получить исчерпывающее представление о том, что творилось в мире гитар и хорошо одетых молодых людей с длинными волосами в последние тридцать с лишним лет - на том альбоме-энциклопедии было это все, именно что гениально подслушанное, пропущенное через фильтры и - едва ли не самое главное - запущенное дальше силами набиравшей обороты танцевальной культуры.

Немногие это замечают, но самая мощь "Bloom" заключается в том, что у них тоже есть тот элемент, выделяющий их и ставящий на ступень выше всего остального, кое-что, сообщающее их музыке дополнительное ускорение. У Stone Roses это были отголоски рейвов, помноженные на мелодии мерсибита, пересечение хиппи- и клубной культур, совмещение светлых открытых территорий, к которым стремились потребители подобной музыки в прошлом и темных, людных, закрытых помещений, к которым они пришли спустя десятки лет. Beach House просто слушают очень много современного хип-хопа, и это невероятно гармонично находит отражение в их песнях.

Это довольно тяжело объяснить словами, но если вы присмотритесь, то заметите, что Beach House подогревают слушателя, подмигивая ему и разбрасывая по всей своей пластинке намеки и кивки. К выходу "Bloom" у дуэта уже окончательно сложился свой темп - это стабильные восемьдесят ударов в минуту, вполне себе скорость среднестатистического южного хип-хопа; прислушайтесь плавно качающему груву первого сингла с пластинки "Myth", обратите внимание на вступающий в ней перед самым припевом синтетический бас. Зацените гитарный рифф в "WIld", так и напрашивающийся на то, чтобы его засемплировали, электронный луп в "Lazuli", чрезмерное налегание на драм-машину во всех композициях, повышенный акцент на перкуссии (в каждом номере не менее трех слоев ударных) - Beach House справились бы с битами не хуже Клэмса Казино, но им слишком нравится ездить в турне с группой Grizzly Bear и каждый год закрывать программу малой сцены на "Коачелле". Отдельного упоминания заслуживает самое прямое доказательство недвусмысленности намеков Beach House: плавающая гитара Алекса Скалли, которая в каждой композиции играет так, будто ее замедляли специально - на "Bloom" она впервые звучит настолько вязко, будто Скалли грифом замешивает в огромном бидоне сироп со спрайтом; примерно так же звучат и мрачноватые клавишные, за которыми стоит Виктория Легранд - кассетную пленку заедает, скорости не держатся; ее низкий голос - туда же. Beach House - это инди-поп, сделанный людьми, которые очень хорошо понимают, что такое chopped and screwed, в год повсеместного ривайвла этого жанра, они - самый новаторский коллектив, исполняющий поп-песни, всем остальным, у кого не хватило для изобретения этого звука ума и таланта остается только пытаться сделать хоть чуточку похоже. Безусловно, читатель может упрекнуть блог Silly Love Songs в натянутости формулировок и вечном стремлении подогнать доказательную базу под тезисы, однако, вспомните дебютник Stone Roses - такими же полунамеками прочерчена там танцевальная линия (песня "Fools Gold" не считается, она выходила отдельным синглом), и оцените, каков фидбек годы спустя. Окончательное и бесповоротное доказательство глубоких и плодотворных отношений группы Beach House с хип-хопом: редкий кавер на Гуччи Мейна в исполнении коллектива:

"Lemonade in the shade with my feet up", - вот-вот. Beach House двадцать пятым кадром транслируют вам свэг сейчас, и впечатывается он намертво. Проверите через двадцать лет.

Распечатанный конверт #5: Frankie Rose - "interstellar" (2012)

Небольшой эксклюзив нашего блога - дизайнер Джесси Франкель рассказывает о том, как он оформлял вышедший в этом году дебютный сольный альбом участницы групп Dum Dum Girls, Crystal Stilts и Vivian Girls. 

"Interstellar" послушали, кажется, все, однако почему-то никто толком не похвалил, а меж тем, альбом очень хороший. Наигравшись за последний десяток лет во все виды домашней музыки немолодая женщина из Бруклина вдруг решила, что порядком устала от лоу-фая, гаражного рока и различных шумов, и решила сделать состоящий из десяти вариаций ее любимой с детства песни "Take On Me", кристально чисто записанный, совершенный в ее понимании поп-альбом. Как и можно ожидать от подобного описания, на "Interstellar" не происходит ровным счетом ничего выдающегося, однако есть у этой пластинки такое редкое свойство, ради которого и стоит записысывать инди-поп в 2012 году. Здесь много действительно запоминающихся песен: "Interstellar" может показаться самым тривиальным и заштампованным вдоль и поперек альбомом при первом прослушивании, однако уже на втором слушатель сможет различить больше половины записанных композиций, а на третьем - всем им подпеть и нереально от этого кайфануть. 

Дизайн альбома при этом очень подходящий: с одной стороны это самая обычная оптическая иллюзия от которой тошнит не только потому что она сама по себе давит на мозги, но и потому что такие повторяющиеся узоры в последнее время лепят себе на обложки все, кому не лень: от Animal Collective и Beach House до Скверпушера. И все же что-то в этом есть: альбом приятно вертеть в руках, в оформлении имеются мелочи, за которые цепляется глаз, да и вообще - как-то гармонично все, просто и красиво. О том, как он ко всему этому пришел, а так же о многом другом рассказывает дизайнер из Нью-Йорка Джесси Франкель.

Я стал изучать простанство и различные космические темы где-то в марте прошлого года. Меня тогда много разного вдохновило, я начал разрабатывать шрифты, увлекаться версткой и за год дошел до того стиля, который продолжаю прорабатывать и сейчас.

Знакомы мы с Фрэнки Роуз еще со школы, и за последние десять лет мы уже успели потерять связь друг с другом и совсем перестать общаться. Хотя, мы возобновили общение, когда в 2011 году я переехал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. А еще я большой фанат ее музыки, разумеется.

От Фрэнки у меня были предельно четкие указания того, что нужно делать с дизайном "Interstellar". Хотя, конечно, это в первую очередь моя работа - изучить различные типы шрифтов и изображений для того, чтобы вычислить комбинацию, которая подойдет исполнителю как нельзя лучше. Когда я работал над оформлением, не были доступны еще никакие композиции с альбома, так что приходилось ориентироваться только на наши с Фрэнки обсуждения ее музыки и на ее предыдущие релизы в составе разных групп. Моей задачей было интерпретировать ее идеи и импровизировать поверх тем, которые она мне задавала, постоянно расширяя и углубляя изначальную концепцию.

Я занимался дизайном пластинок и раньше. Самое известное, что я сделал - оформление альбома Brian Jonestown Massacre "...And This is Our Music", который вышел в 2003 году. Еще я недавно сделал дизайн для лос-анджелесской группы The Love Grenades - все работы можно посмотреть на моем сайте.

Моим ориентиром в дизайне музыкальных записей всегда был Питер Сэвил и лейбл Factory Records. Они вообще замечательный пример того, как одноврменно планка может быть поднята и в музыке, и в дизайне. Еще была такая фирма под названием Intro, которой заправлял Адриан Шэгнесси - ныне они уже не работают, но всегда вдохновляют меня, когда дело касается дизайна пластинок. Остальные мои влияния варьируются в диапазоне от шведского панка и классических дисков лейбла 4AD до выпущенных в период с девяностых по двухтысячные семидюймовок с инди-роком.

Процесс оформления альбомов всегда очень сильно отличается от остальной работы, которую выполняет дизайнер. Скажем, брендирование - оно брендирование и есть, тут все понятно, ясно чего ждать, и что требуется. Дизайн музыки - это всегда что-то особенное, мне нравится думать, что это что-то вроде разговорного стиля в визуальном понимании или типа того. Здесь, в общем, нет никаких правил, и в то же время ко всему требуется уникальный, неповторимый подход, и при этом все это сосуществует в какой-то своей, совершенно отличной от всего остального лиге.

Лучше винила в качестве формата, особенно, когда дело доходит до демонстрации дизайна, в музыке не придумали ничего. Он большой, он круто выглядит, да и вообще пластинка сама по себе является произведением искусства. К тому же CD себя уже изжил, по-большому счету. Надо всем уже переходить на винил, потому что даже семидюймовки выглядят потрясающе.

Как крутой.

Как вы считаете, рок-н-ролл это музыка? Можно ли называть людей в кожанах с гитарами наперевес и немытыми патлами музыкантами?

Даже если они задрачиваются на своих гитарах, тратят годы и гробят здоровье, чтобы получать из "Фендеров" какие-то "нереальные" звуки - даже в этом случае все это не имеет ровным счетом ничего общего с музыкой. Рок-н-ролл это вообще не музыка, давайте смотреть правде в глаза.

Люди с гитарами и усилителями убеждены, что несут миру светлое, доброе и вечное, но на деле все, что они делают - это продают тупым тинейджерам свой стиль. И все. Рок всегда был индустрией и относительно стабильной бизнесухой по продаже стиля. В России XXI века это достигло каких-то немыслимых масштабов, все настолько свыклись с рок-н-роллом в быту, что уже все мои друзья выглядят как участники рок-групп, притом, что все они страшные лентяи и бездари, из которых никто даже в караоке пьяным спеть не может. Однако все одеты в классные, дорогие/дешевые джинсы, все носят клетчатые рубашки с закатанными рукавами, зачесывают волосы, пытаются найти в нашей провинциальной дыре, в которой мы выживаем от выходных до выходных, неотвратительные ботинки с нормальными круглыми носами (некоторые даже находят), пьют пиво с водкой и рассказывают друг другу про то, какие классные гитарные соляки они послушали на прошлой неделе. Да я и сам, чего греха таить, повержен этому влиянию: мой стиль - старый добрый хиповый рабочий центральной части Соединенных Штатов: джинсы, кеды на толстой подошве, футболка с дебильным принтом какой-нибудь гитарной группы, которую стоило бы перестать слушать лет в пятнадцать, рубашка поверх всего этого - я такой, в меру упоротый фанат Спрингстина на краю забытой Боссом Евразии - практично, удобно, клево; я даже бриться перестал, настолько крутым я себя ощущаю.

В этом году вышел новый альбом, пожалуй, лучшей группы из тех, что еще способны торговать первоклассным стилем по-крупному, в старомодных крупных партиях, практически оптом - новую пластинку выпустил Джей Спейсмен и группа Spitirualized.

Не было в этом году альбома, который я бы слушал чаще, чем "Sweet Heart Sweet Light", притом, что я даже не могу себе объяснить, зачем я включаю его снова и снова, в самых разных ситуациях, находясь в самом разном настроении, а также зачем я заказал в интернете за деньги упакованный в картон кусок пластмассы, на котором все это записано специально для прослушивания дома. Нравятся ли мне эти звуки? Да нет, не сказал бы: "Sweet Heart Sweet Light" прекрасно заменил бы любой другой из семи альбомов группы "Spiritualized" - ты слышал одну пластинку, ты слышал их все, вовсе не обязательно покупать одну и ту же вещь дважды и искать различия в том, что их не имеет. Нравятся ли мне песни Дейсона Пирса? Не сказал бы: за тридцать лет бренчания по струнам этот чувак научился складывать аккорды так, чтобы из этого выходили слушабельные номера длиной в несколько минут, но в этом совершенно нет идей, нет мыслей - научиться этому, в принципе, может любой, у кого хватает усидчивости. Нравится ли мне стиль Джейсона Пирса? О да, еще как нравится.

Spiritualized - практически последняя группа в мире, способная толкнуть свой стиль так роскошно и со вкусом. чтобы у падких на все блестящее ребят, вроде меня, загорелись глаза и потянулись руки за бумажником. Уже семь дисков подряд Spiritualized гонят свой, особенный рок-н-ролльный стиль - достаточно понятный и доступный, чтобы слушать его, сидя в автобусе по пути на работу, но в то же время как бы отсеивающий всех случайных людей, чуть-чуть переступающий грань обыденных предпочтений, буквально на пару минут композиции "Cop Shoot Cop"; едва видно очерчивающий линию, за которую "всем остальным" заходить не стоит, по ту сторону которой остаются "все свои". В стабильности есть своя прелесть, в поддержании стабильности вообще в изрядной степени заключается смысл игры на гитаре в 2012 году, и Spiritualized в этом равных нет совершенно. Стабильней группы я не знаю: раз в четыре года Пирс выдает час затянутого шумного блюзона, перемешанного с кучей пошлятины, вроде госпел-хоров, дудок и электрического скрежета - тут никогда ничего не изменится, какого порошка ты ему не насыпь. Но черт возьми, каков при этом стиль!

Джей Спейсмен - концентрат абсолютной крутости, такой, которую никто из нас уже и не надеялся застать при жизни, тем более после миллениума: немногословный, худой, с просаленными волосами, весь в белом, помешанный на космосе, удолбанный, переживший две наркотические комы, повидавший все, забивший на все, простивший всех, выглядящий как говно, выглядящий как бог, проживший жизнь, о которой втайне мечтает каждый из нас. Это то, что называется "the impossible cool" - когда можно выходить ночью в темных очках и не париться, не стыдиться самого себя и не иронизировать - ты просто такой, настолько дико крутой, что тебя это даже не волнует. О да, а этот дизайн их альбомов: надпись "Чего?" на белом фоне со уменьшенным знаком вопроса, зарегистрированное название группы, написанное "гельветикой" или как это там называется, пластинки, оформленные под упаковки таблеток, дизайн футболок от компании Farrow, сотрудники которой десятки лет решают за кофе-паузами, каким оттенком гавайского голубого напечатать список старых дев, пиликавших на скрипках на новой пластинке Джея Спейсмена - все это бесконечно стильно, настолько, что альбомами Spiritualized хочется себя окружать. Орган, гитарный нойз, семидесятнический ретро-блюзон, детский хор и усталые, но способные прокачать песни с намеками на дорогие наркотики, которые нам уже никогда не попробовать - вроде кокаина и героина; религиозная тема на уровне комиксов про Исуса, помноженная на крутейший стерильный дизайн и ироничные надписи "гельветикой" - все это так круто, что срабатывает каждый раз как в первый.

Группа Spiritualized - иконы стиля; я признаю, что им удается втюхивать его мне каждый раз, я сдаюсь, я хочу жить как Джейсон Пирс - обитать в мире классных шрифтов, бесконечных трипов, темных очков ночью, рок-н-ролла и гитар, транслирующих нойз прямо с орбиты - но я не уверен, что люди вообще так живут. 

Мы должны были оставить группу Spiritualized в прошлом, переживать ее, забыть навсегда и устремиться в светлое будущее, но, похоже, что даже в новом тысячалетии для Джейсона Пирса работа найдется всегда, а его бизнес будет процветать. Светлое будущее почему-то не хочет делиться с окружающими своей крутизной, она стала для него нормой жизни, рутиной: что значит быть крутым, когда крутые все вокруг? Spiriualized предлагают крутость особого порядка: это неземная, космическая, поглащающая все вокруг, заряжающая крутость.

Знаете, как здорово это слушается, когда ты настолько не уверен в себе?

В дороге.

Я просыпаюсь и смотрю на часы. Сейчас где-то пол-одиннадцатого, но света совсем мало: за бортом лупит дождь, и от остального кубрика мою шконку отделяет занавеска из плотной ткани. Вчера я лег спать где-то в три часа ночи, весь прошлый вечер мы курили, пили пиво и смотрели по телевизору комедию про то как Адам Сэндлер играет в футбол (не ту раннюю, где он еще водонос, а позднюю, где он тренирует тюремную команду). Я бы запросто мог спать еще где-то час, но меня разбудил резкий запах растворителя: в этот день решено было покрасить матросский отсек, и из-за двери я слышу как переговариваются мажущие стены мутно-зеленым курсанты. Спать уже невозможно , но и вставать не хочется: на зашторенной полотенцами шконке просторно и уютно. С минуту я ворочаюсь в кровати и ставлю самую подходящую для этого утра пластинку - новый альбом Марка Козелека “Among The Leaves”.

Два с лишним месяца в море кое-что проясняют. Две сотни человек, закованных в железные переборки, болтающихся на волнах посреди бесконечной воды, каждое утро здоровающихся с одними и теми же людьми, пересекающимся друг с другом на обеде, полднике, ужине, выходящих по часам на нудные, утомительные и однообразные вахты, отрезанных от суши и практически не интересующихся тем, что происходит сейчас в реальной жизни. Сейчас я ко всему этому так привык, что по-правде говоря, даже не предполагаю, что ждет меня через десять дней дома. Первое время, скорее всего, жизнь будет казаться очень сложной: нужно будет ходить пешком до автобусной остановки, ходить за покупками в супермаркет, потом готовить их на кухне, просыпаться утром на работу, придумывать, куда пойти вечером и куда поехать на выходные. Жизнь в море, особенно если ты молод, чем-то, наверное, напоминает жизнь музыканта, за тем исключением, что не приходится выступать перед публикой: плывешь себе куда-то вперед, вечерами угораешь, через пару дней окажешься в совершенно новом месте, где еще не был, а еще через неделю в том, где уже когда-то был, но оно тебе не очень нравится. В портах гуляешь и поражаешься сложности обычной жизни, от которой отвык. А потом снова вокруг волны, пронизывающий ветер, вахты, вино, пиво, курево и комедии с Адамом Сэндлером по телевизору.

Какое совпадение: примерно о том же поет на своем новом альбоме величайший певец из ныне живущих - Марк Козелек. “Among The Leaves” - запись о том, что такое существование в постоянном движении, о том, что значит, просыпаясь утром, чувствовать, что до дома так далеко и долго, что кажется, будто бы все, что происходило с тобой там, было, словно, в прошлой жизни. За двадцать пять лет записи и исполнения музыки на гитаре Марк Козелек не сделал ни одной плохой пластинки, при том, что довольно много и часто менялся: от наркотического тормозного шугейза до нежных акустических баллад, от оттепельной американы до угрюмого фламенко и обратно. В последние годы смыслом жизни Козелека, если верить напечатанной на конверте альбома “Admiral Fell Promises” аннотации, являются гастроли. В 2011 году вышел документальный фильм “On Tour” (который, кстати говоря, нигде не найти, а сайт caldoverde.com почему-то не принимает мою карточку), ежегодно Козелек выпускает по новому концертному альбому, он, наконец, уже почти окончательно отказался от всех остальных, кроме своей акустической гитары инструментов - в общем, неудивительные последствия долгих лет путешествий сквозь континенты - опять же, если верить аннотации -  в полном одиночестве с одним лишь кофром через плечо.

«Among The Leaves» - альбом, которому, в общем, никакие аннотации не требуются: это предельно честное и прямое описание такой жизни в дороге из первых уст, семнадцать зарисовок из мира аэропортов, автобусов, отелей, концертных залов, бэкстейджей, тихих трехэтажных скандинавских портовых городков и светящихся американских даунтаунов с небоскребами. Я, понятное дело, немного тороплюсь с окончательными выводами по поводу этой записи: будучи заряженным фанатом Коза на протяжении нескольких лет, я уже знаю, что по-настоящему эти песни раскроются для меня где-нибудь во второй половине года, когда “Among The Leaves” будет неоднократно прослушан в ходе пьяных ночных прогулок, когда песни с него много раз выпадут в самых неожиданных ситуациях на «шаффле» среди других 16 тыс. композиций на айподе. Но сейчас, лежа в потемках на просторной и удобной кровати на пароходе, мне кажется, что про “Among The Leaves” я все понял сразу.

«Это случилось поздним вечером за кулисами в Москве  / Мы выкурили по сигарете и попрощались / Она сказала, что живет в другом городе / Какой-то не то Троицк, не то Тройс», - так звучат первые же строчки открывающей альбом “I Know It’s Pathetic, But That Was The Greatest Night in My Life” (названия композиций тут - какой-то отдельный прикол, который, вероятно, очень забавляет Козелека; еще здесь неожиданно присутствует юмор и вообще это довольно веселая пластинка, что в случае с Козом тянет на вполне себе сенсацию, но обо всем этом как-нибудь потом). Следующий час с лишним все будет примерно также: переливающиеся и текучие, совершенно неиметируемые переборы  нейлоновых струн и рубленный, дорожный ритм повествования, вспышечные зарисовки из будней профессионального путешественника, которому платят за то, что сегодня он здесь, а завтра там. Солнце в Чикаго, парки в Финляндии, похмельные утренние прохожие на улицах Бристоля; человек по имени Ричард Коллопи, который как-то здорово починил древний «Гибсон» Козелека, а потом вдруг умер, хорошие друзья в Швеции, посиделки в отеле после выступлений, датские велосипедисты, такси до аэропорта и автобус до самолета - “Among The Leaves” это «В дороге», только не с позиции грязного битника в провонявшей потом и запылившейся рубашке, а с позиции весьма умеренно известного, но катастрофически недооцененного музыканта, который в туре уже настолько долго, что весь мир начинает казаться пестрым слайд-шоу из гримерок и темных университетских аудиторий.

Если вы когда-нибудь пытались что-либо писать в пути, наверняка сталкивались с тем, что отстраненные темы даются невероятно тяжело, и даже когда стараешься изо всех сил, все равно выходит какое-то говно. Возможно, все дело в том, что пребывание в движении перекрывает какой-то участок мозга, отвечающий за осмысление происходящего, и только и остается, что фиксировать момент, бегло описывать настоящее, которое, кажется, все время проносится мимо. Вместе с тем, на таких скоростях отсеивается все лишнее, остается действие, поступок, остается только то, что действительно имеет значение. “Among The Leaves” - сборник очень разных, длинных и коротких, отличающихся друг от друга дорожных записок на отрывных листках, несмотря на размеренность темпа, обрывающихся, подгоняющих, наслаивающихся и набегающих друг на друга. Это хаотичная и, местами, даже немного нервная музыка о том, что, на самом деле, для того, чтобы найти дом, нужно уйти из дома. Хотя, велика вероятность, что потом можно так и не вернуться, и тогда жизнь превратится в сплошную череду ярких мимолетных вспышек.

«Солнечный свет в Чикаго всегда навевает грусть», - поет Козелек в “Sunshine In Chicago”. Никогда не был в Чикаго, но в сумерках омываемой утренним морем каюты, в которой я это слушаю, почему-то кажется, что сейчас солнце и впрямь немного неуместно.

Между нами дверь стеклянная, между нами тишина.

Часто говорят, что мы пытаемся найти смысл в том, в чем смысл начисто отсутствует, строим натянутые догадки и тыкаем пальцем в небо. «Блог Silly Love Songs все усложняет, так додумывать можно вообще с любой музыкой», - говорят нам. Что ж, здесь нечего отрицать, такое есть, и этот текст является очередной порцией глубокого копания до самой сути в кучах навоза.

Практически одновременно вышли новые альбомы Best Coast и The Shins - двух американских инди-групп, которые, на первый взгляд, не стоят не то, что размышления, но даже и прослушивания, и вообще упоминания в приличном обществе. Но не в нашем случае: обе пластинки мы внимательно послушали по нескольку раз, изучили тексты, и даже пару раз под них упоролись для более глубокого погружения в глубины глубин.

Феномен группы Best Coast будет изучаться долгими десятилетиями даже после ее распада: каким образом бесстыжий тупой трехаккордный гаражный инди-рок, на фоне которого Джонатан Ричман покажется группой Rush, обрел такую фантастическую межконтинентальную популярность, что второго альбома дуэта, состоящего из Беттани Косентино и родного брата Фараджа Эфендиева действительно ждали и даже считали дни до того счастливого момента, когда он ликнется. Дебютный альбом Best Coast вопреки своей откровенной тупизне прозвучал громко, даже громогласно, он звучал как серьезное заявление, в чем-то даже казался выходом за рамки привычной поп-музыки, и понравился даже тем, кто называл его откровенно тупым. Своим появлением в мире кед “Конверс”, платьев в цветочек, захламленных гаражей и трех аккордов Беттани Косентино заявила сначала сайту “Питчфорк”, а затем и всему миру: “Да, я такая, я обычная калифорнийская девчонка, в классе я была одной из самых общительных и уж точно шутила лучше всех. При том, что я была «пацанкой», мальчиков вокруг меня всегда вилось достаточно, но по-настоящему счастливой в отношениях я была всего, наверное, где-то пару месяцев, а вообще мне на самом деле очень хорошо одной. Так как у меня имеется склонность к полноте, серферши из меня не вышло, со своими комплексами по этому поводу я справлялась курением первоклассных калифорнийских бошек, и даже достигла в их употреблении редких для женского полу высот». Беттани Косентино - девушка нового типа: клевая, смешная, при этом возможно даже слишком эмоциональная и упрямая, из-за этого часто страдающая и вынужденная оставаться ни с чем - истинное олицетворение вечной пылкой молодости - готовая героиня обложки журнала «Мари Клер». Первый альбом Best Coast - отличная поп-запись, с клевыми, прогретыми летним солнцем мелодиями, но подлинная, подкупающая его сила в способности при всей своей элементарности сообщить слушателю историю, донести послание, передать ему образ нового типа девушек, о котором он раньше никогда не задумывался. С Беттани можно себя соотносить, очень интересно посмотреть отрывки ее интервью на ютьюбе, она, возможно, могла бы даже стать героиней собственного телешоу на канале Adult Swim или Pitchfork.tv - настолько ее жизнь нова, настолько ее подход к жизни и привычным ценностям забавен и остроумен.

Новый альбом Best Coast “The Only Place” ровно так же непроизвольно как и предыдущий делает серьезную заявку: Беттани Косентино уже даже не Зои Дешанель, она ни много, ни мало - Стиви Никс или около того, действительно, ей светит великая американская карьера в рок-н-ролле. Песни на “The Only Place” примерно на треть хуже того, что было раньше, однако новому заявлению это не мешает: важно не то, что Беттани поет,  а важно как. К обычной дурашливой прямолинейности Контастино прибавились нотки подкатывающего разочарования, ей уже совсем скоро тридцать, почти все подруги уже переженились, и она постепенно оказывается в меньшенстве. “The Only Place” звучит одновременно неловко и ужасно скучно - наверное так звучит зрелость, я не знаю. Контастино замедляет темп: из одиннадцати композиций почти половина - тягомотные акустические баллады, будто бы написанные специально для озвучиваний в романтических комедиях сцен, в которых расставшаяся накануне своего тридцати двухлетия Дженифер Энистон, сидя перед телевизором, поедает из ведерка мороженое; даром, что продюсер альбома - кинокомпозитор Джон Брайон. Это зрелость: ты уже взрослый, тебе уже тридцок, но ты как бы еще молод или по-крайней мере ощущаешь себя молодым; у тебя много друзей, которые только что выпустились из институтов и еще толком не работают, но уже занимаются тем, что планируют летние поездки на музыкальные фестивали.

Контестино больше не имеет желания сообщить о себе всем, на “The Only Place” она обращается в первую очередь к своим сестрам по неустроенности, это боевой клич всех клевых девчонок, которые настолько своенравны и независимы, что не вышли замуж в тридцать, это их открытое письмо к миру. Это крик отчаянья поколения домохозяек без мужей: послушайте по-бабски надрывнейший припев композиции “Do You Love Me Like You Used To?” - от такой проникновенной истории кризиса отношений треснул мой стакан с пивом «Пабст Блу Риббон». Пускай “The Only Place” не убедителен и не имеет и трети реплей вэлью ( не знаю, как это в итог по-русски решили называть) своего предшественника, если группа Best Coast продолжит в том же духе, со временем этот альбом сможет стать сильной позицией в их дискографии. Это будет пластинка, о которой потом скажут, что на ней Беттани Контастино впервые заявила о своем взрослении и долгожданном превращении из девушки в женщину, и описала в своих песнях этот процесс исключительно точно.

В это же время выходит четвертый альбом The Shins - аномально популярной группы, записавшей за десять лет деятельности всего четыре альбома ботанического инди-рока, ни на одном из которых не было ровным счетом ни одной запоминающейся песни. Но как и в случае с Best Coast, в The Shins гораздо важней не сами песни, сколько образ, который доносят слушателю записи ансамбля. The Shins рассказывают историю своего лидера Джеймса Мерсера - умного образованного начитанного романтика, такого старшего брата Эзры Кенига из Vampire Weekend. Трагедией Мерсера всегда являются девушки: свою жизнь он тратит на поиски единственной, в каждую, претендующую на «единственность» он безнадежно влюбляется, каждая оказывается в итоге совсем не такой, какой казалась до этого, и каждый раз это все выходит достаточно тяжело. Все путано и претенциозно написанные песни The Shins об этом: многословные вывернутые тексты Мерсера - попытка рефлексирующего выпускника хорошего колледжа объяснить себе, почему его преследуют неудачи. Новый альбом “Port of Sorrow” все о том же, даже несмотря на то, что Джеймс Мерсер все больше походит на усталого седеющего, пьющего литрами зеленый чай фаната Talking Heads в костюме-тройке. В этот раз все, правда, как-то по-зрелому иронично и даже местами по-зрелому расслабленно: взять хотя бы песню “It’s Only Life” - это такая зрелая инди-поп версия песни “The Weight” The Band, только с припевом, который мог бы вставить человек, слушавший в общежитии альбомы Питера Фремптона и Билли Джоела, в отличие от товарищей, предпочитавших «Радиохед». И тем не менее, Мерсер, будучи уже зрелым, даже, что называется, состоявшимся мужчиной, в очередной раз погружается в пучины размышлений о неудавшихся отношениях. В проникнутой пригородной тоской “Fall of ‘82” он дает практически Дональда Фагена: «Ты сказала, что эта уступка пойдет мне на пользу / И ты была права, и я благодарю тебя», - вот он, благоразумный состоявшийся зрелый, но немного несчастливый мужчина, способный трезво взвешивать ситуацию.

Несчастье Мерсера в том, что ему, как правило, нравятся «сложные» девушки, он имеет склонность к чрезмерной задумчивости и фанатичному анализу всего происходящего, несчастье Беттани Косентино в том, что в силу своей упрямости, самоуверенности и при этом легкомысленности, отношения у нее завязываются, как правило, с какими-то мудаками. Поблема и несовершенство мира в котором мы с вами живем прекрасно иллюстрируется тем фактом, что Джеймс и Беттани никак не встретятся, а если и встретятся, то, скорее всего, останутся всего лишь друзьями, потому что не смогут воспринимать друг друга до конца серьезно. 

«Я видел фотографию, сделанную в Кельне в 1927 году / А потом фотографию после бомбежек в 1945 / Наверное, это возможно только в мире, которым правят злобные клоуны / Но вот я смотрю в твои глаза и понимаю, что ты была там / Был там и я», - поет Мерсер в финальной композиции "Port of Morrow”. Понимаешь, что я хочу этим сказать, Беттани? Я, может, как-то не очень доходчиво объясняю, но мне кажется, у нас с тобой очень много общего.

Поблагодари меня позже.

"Они не имеют ни малейшего понятия, что значит быть поклонником, понимаешь? Что это такое: по-настоящему любить песню или по-настоящему любить группу, любить прям до слез".

- сообщала зрителю группи по имени Сапфир в кинофильме Кэмерона Кроу "Почти знаменит".

Что ж, Сапфир, специально для тебя у нас имеются новости: нынешние поклонники идут немного дальше, чем ты, и не просто, мечтая переспать с кумирами, катаются за ними по Америке за родительский счет, а делают реально безумные вещи.

Приятно наблюдать за безумствами других, особенно когда отчетливо осознаешь, что сам-то ты нормальней некуда. Я вот еще неделю назад снял со стены постер U2 и наконец-то избавился от поросшей плесенью кружки с портретом Боно. Я - нормальный, я просто слушаю музыку, мне не нужно ходить в выпущенной ограниченным тиражом майке с логотипом группы за $45, чтобы выражать свою любовь к артисту. Но ведь некоторым и этого мало.

Меня никто никогда не спрашивал, но если бы спросили, у кого самые долбанутые фанаты на свете, я бы ответил, что у Дрейка. Видите, когда есть свой музыкальный блог, это не проблема: можно высказывать свое мнение по любому вопросу, даже тому, который никого не интересует.  Так вот, Дрейк - канадский метис (которому, впрочем, позволено употреблять слово "ниггер" в песнях), рэппер-певец, да еще к тому же и еврей, и у него самые долбанутые фанаты на свете.

Я и сам ожидал увидеть на его месте другого канадца - Джастина Бибера или вообще Леди Гагу, однако, их поклонники никогда не заходили так далеко, как поклонники Дрейка. Я полагаю, что этого не произошло, скорее всего, потому что все, даже самые преданные почитатели талантов Гаги и Бибера, прекрасно понимают, что все это невсерьез и понарошку, мол, вот он, мир поп-исполнителей, а вот наш, и они пересекаются только когда мы включаем телевизор. С Дрейком же другая ситуация: он как бы настоящий, искренний, честный, такой же, как и мы, с такими же проблемами, переживаниями и сложным внутренним миром. Разве что на несколько миллионов долларов богаче и трахал Рианну.

Именно поэтому поклонники Дрейка, высказывая ему свою преданность, занимаются различными безумствами, и иногда заходят даже слишком далеко. Потому что это не мир поп-звезд, где все правильные, тут все по-настоящему и искренне, а в настоящем мире безумие и проблемы с психикой - обычное дело. К татуировкам на музыкальную тематику все уже привыкли давно, однако вот подборка приметчательных изображений специально для разогрева:

Строчка из композиции Дрейка "Light Up".

Строчка из песни Дрейка "Congratulations",
 а так же довольно корявое изображение самого рэппера

Аббревиатура OVOXO расшифровывается как October's
Very Own с присоединенной к этим трем словам обозначением
XO - "hugs & kisses" ("обнимашки-целовашки"). Считается, что
OVOXO - название совместной группы Дрейка и его протеже
The Weeknd, однако пока что они ничего так и не выпустили.
Тем не менее, половину своих сообщений в "Твиттере" Дрейк
подписывает этим набором букв. Еще имеется версия, что XO -
вовсе не "обнимашки-целовашки", а экстази и оксикодон - два
любимых наркотика The Weeknd. Но этот вариант видится не
слишком похожим на правду потому что The Weeknd - нытик и
 зануда, а так же делает невнятное сопливое музло.

Татуировка, использующая элементы обложки дебютного
микстейпа (Микстейпа! То есть это даже не альбом!)
Дрейка "So Far Gone"

Но все это так, невинные развлечения. По-настоящему все изменилось с появлением девушки с татуировкой Дрейка на лбу.

Как бы это край, вышак и комментарии тут излишни. На сайте журнала Vice можно прочитать интервью с человеком, который эту татуировку набил; заканчивается оно следующей фразой: "Когда она только пришла ко мне, она была в хорошем настроении, но когда мы закончили татуировку, ее расположение духа резко ухудшилось". Лично я чую во всей этой истории XO, которые "не обнимашки-целовашки". 

Не забывайте, что мы живем в пост-модернистском обществе, поэтому реакция на изображения девушки с татуировкой последовала незамедлительно:

Последней каплей, позволившей мне зафиксировать тотальное непрошибаемое безумство фанатов Дрейка, стало вот это видео, в котором девушка с яркой афро-азиатской внешностью подробно рассказывает, как правильно нанести макияж, чтобы стать похожей на рэппера.

У видеоклипа миллион сто тысяч с лишним просмотров и 18 тыс. лайков. Ад.

Что тут можно сказать. Остается только процитировать самого рэппера: "Жизнь - как испорченный учитель / Сначала дает тест, а только потом учит". Ну и ладно.