Между нами дверь стеклянная, между нами тишина.

Часто говорят, что мы пытаемся найти смысл в том, в чем смысл начисто отсутствует, строим натянутые догадки и тыкаем пальцем в небо. «Блог Silly Love Songs все усложняет, так додумывать можно вообще с любой музыкой», - говорят нам. Что ж, здесь нечего отрицать, такое есть, и этот текст является очередной порцией глубокого копания до самой сути в кучах навоза.

Практически одновременно вышли новые альбомы Best Coast и The Shins - двух американских инди-групп, которые, на первый взгляд, не стоят не то, что размышления, но даже и прослушивания, и вообще упоминания в приличном обществе. Но не в нашем случае: обе пластинки мы внимательно послушали по нескольку раз, изучили тексты, и даже пару раз под них упоролись для более глубокого погружения в глубины глубин.

Феномен группы Best Coast будет изучаться долгими десятилетиями даже после ее распада: каким образом бесстыжий тупой трехаккордный гаражный инди-рок, на фоне которого Джонатан Ричман покажется группой Rush, обрел такую фантастическую межконтинентальную популярность, что второго альбома дуэта, состоящего из Беттани Косентино и родного брата Фараджа Эфендиева действительно ждали и даже считали дни до того счастливого момента, когда он ликнется. Дебютный альбом Best Coast вопреки своей откровенной тупизне прозвучал громко, даже громогласно, он звучал как серьезное заявление, в чем-то даже казался выходом за рамки привычной поп-музыки, и понравился даже тем, кто называл его откровенно тупым. Своим появлением в мире кед “Конверс”, платьев в цветочек, захламленных гаражей и трех аккордов Беттани Косентино заявила сначала сайту “Питчфорк”, а затем и всему миру: “Да, я такая, я обычная калифорнийская девчонка, в классе я была одной из самых общительных и уж точно шутила лучше всех. При том, что я была «пацанкой», мальчиков вокруг меня всегда вилось достаточно, но по-настоящему счастливой в отношениях я была всего, наверное, где-то пару месяцев, а вообще мне на самом деле очень хорошо одной. Так как у меня имеется склонность к полноте, серферши из меня не вышло, со своими комплексами по этому поводу я справлялась курением первоклассных калифорнийских бошек, и даже достигла в их употреблении редких для женского полу высот». Беттани Косентино - девушка нового типа: клевая, смешная, при этом возможно даже слишком эмоциональная и упрямая, из-за этого часто страдающая и вынужденная оставаться ни с чем - истинное олицетворение вечной пылкой молодости - готовая героиня обложки журнала «Мари Клер». Первый альбом Best Coast - отличная поп-запись, с клевыми, прогретыми летним солнцем мелодиями, но подлинная, подкупающая его сила в способности при всей своей элементарности сообщить слушателю историю, донести послание, передать ему образ нового типа девушек, о котором он раньше никогда не задумывался. С Беттани можно себя соотносить, очень интересно посмотреть отрывки ее интервью на ютьюбе, она, возможно, могла бы даже стать героиней собственного телешоу на канале Adult Swim или Pitchfork.tv - настолько ее жизнь нова, настолько ее подход к жизни и привычным ценностям забавен и остроумен.

Новый альбом Best Coast “The Only Place” ровно так же непроизвольно как и предыдущий делает серьезную заявку: Беттани Косентино уже даже не Зои Дешанель, она ни много, ни мало - Стиви Никс или около того, действительно, ей светит великая американская карьера в рок-н-ролле. Песни на “The Only Place” примерно на треть хуже того, что было раньше, однако новому заявлению это не мешает: важно не то, что Беттани поет,  а важно как. К обычной дурашливой прямолинейности Контастино прибавились нотки подкатывающего разочарования, ей уже совсем скоро тридцать, почти все подруги уже переженились, и она постепенно оказывается в меньшенстве. “The Only Place” звучит одновременно неловко и ужасно скучно - наверное так звучит зрелость, я не знаю. Контастино замедляет темп: из одиннадцати композиций почти половина - тягомотные акустические баллады, будто бы написанные специально для озвучиваний в романтических комедиях сцен, в которых расставшаяся накануне своего тридцати двухлетия Дженифер Энистон, сидя перед телевизором, поедает из ведерка мороженое; даром, что продюсер альбома - кинокомпозитор Джон Брайон. Это зрелость: ты уже взрослый, тебе уже тридцок, но ты как бы еще молод или по-крайней мере ощущаешь себя молодым; у тебя много друзей, которые только что выпустились из институтов и еще толком не работают, но уже занимаются тем, что планируют летние поездки на музыкальные фестивали.

Контестино больше не имеет желания сообщить о себе всем, на “The Only Place” она обращается в первую очередь к своим сестрам по неустроенности, это боевой клич всех клевых девчонок, которые настолько своенравны и независимы, что не вышли замуж в тридцать, это их открытое письмо к миру. Это крик отчаянья поколения домохозяек без мужей: послушайте по-бабски надрывнейший припев композиции “Do You Love Me Like You Used To?” - от такой проникновенной истории кризиса отношений треснул мой стакан с пивом «Пабст Блу Риббон». Пускай “The Only Place” не убедителен и не имеет и трети реплей вэлью ( не знаю, как это в итог по-русски решили называть) своего предшественника, если группа Best Coast продолжит в том же духе, со временем этот альбом сможет стать сильной позицией в их дискографии. Это будет пластинка, о которой потом скажут, что на ней Беттани Контастино впервые заявила о своем взрослении и долгожданном превращении из девушки в женщину, и описала в своих песнях этот процесс исключительно точно.

В это же время выходит четвертый альбом The Shins - аномально популярной группы, записавшей за десять лет деятельности всего четыре альбома ботанического инди-рока, ни на одном из которых не было ровным счетом ни одной запоминающейся песни. Но как и в случае с Best Coast, в The Shins гораздо важней не сами песни, сколько образ, который доносят слушателю записи ансамбля. The Shins рассказывают историю своего лидера Джеймса Мерсера - умного образованного начитанного романтика, такого старшего брата Эзры Кенига из Vampire Weekend. Трагедией Мерсера всегда являются девушки: свою жизнь он тратит на поиски единственной, в каждую, претендующую на «единственность» он безнадежно влюбляется, каждая оказывается в итоге совсем не такой, какой казалась до этого, и каждый раз это все выходит достаточно тяжело. Все путано и претенциозно написанные песни The Shins об этом: многословные вывернутые тексты Мерсера - попытка рефлексирующего выпускника хорошего колледжа объяснить себе, почему его преследуют неудачи. Новый альбом “Port of Sorrow” все о том же, даже несмотря на то, что Джеймс Мерсер все больше походит на усталого седеющего, пьющего литрами зеленый чай фаната Talking Heads в костюме-тройке. В этот раз все, правда, как-то по-зрелому иронично и даже местами по-зрелому расслабленно: взять хотя бы песню “It’s Only Life” - это такая зрелая инди-поп версия песни “The Weight” The Band, только с припевом, который мог бы вставить человек, слушавший в общежитии альбомы Питера Фремптона и Билли Джоела, в отличие от товарищей, предпочитавших «Радиохед». И тем не менее, Мерсер, будучи уже зрелым, даже, что называется, состоявшимся мужчиной, в очередной раз погружается в пучины размышлений о неудавшихся отношениях. В проникнутой пригородной тоской “Fall of ‘82” он дает практически Дональда Фагена: «Ты сказала, что эта уступка пойдет мне на пользу / И ты была права, и я благодарю тебя», - вот он, благоразумный состоявшийся зрелый, но немного несчастливый мужчина, способный трезво взвешивать ситуацию.

Несчастье Мерсера в том, что ему, как правило, нравятся «сложные» девушки, он имеет склонность к чрезмерной задумчивости и фанатичному анализу всего происходящего, несчастье Беттани Косентино в том, что в силу своей упрямости, самоуверенности и при этом легкомысленности, отношения у нее завязываются, как правило, с какими-то мудаками. Поблема и несовершенство мира в котором мы с вами живем прекрасно иллюстрируется тем фактом, что Джеймс и Беттани никак не встретятся, а если и встретятся, то, скорее всего, останутся всего лишь друзьями, потому что не смогут воспринимать друг друга до конца серьезно. 

«Я видел фотографию, сделанную в Кельне в 1927 году / А потом фотографию после бомбежек в 1945 / Наверное, это возможно только в мире, которым правят злобные клоуны / Но вот я смотрю в твои глаза и понимаю, что ты была там / Был там и я», - поет Мерсер в финальной композиции "Port of Morrow”. Понимаешь, что я хочу этим сказать, Беттани? Я, может, как-то не очень доходчиво объясняю, но мне кажется, у нас с тобой очень много общего.