В дороге.

Я просыпаюсь и смотрю на часы. Сейчас где-то пол-одиннадцатого, но света совсем мало: за бортом лупит дождь, и от остального кубрика мою шконку отделяет занавеска из плотной ткани. Вчера я лег спать где-то в три часа ночи, весь прошлый вечер мы курили, пили пиво и смотрели по телевизору комедию про то как Адам Сэндлер играет в футбол (не ту раннюю, где он еще водонос, а позднюю, где он тренирует тюремную команду). Я бы запросто мог спать еще где-то час, но меня разбудил резкий запах растворителя: в этот день решено было покрасить матросский отсек, и из-за двери я слышу как переговариваются мажущие стены мутно-зеленым курсанты. Спать уже невозможно , но и вставать не хочется: на зашторенной полотенцами шконке просторно и уютно. С минуту я ворочаюсь в кровати и ставлю самую подходящую для этого утра пластинку - новый альбом Марка Козелека “Among The Leaves”.

Два с лишним месяца в море кое-что проясняют. Две сотни человек, закованных в железные переборки, болтающихся на волнах посреди бесконечной воды, каждое утро здоровающихся с одними и теми же людьми, пересекающимся друг с другом на обеде, полднике, ужине, выходящих по часам на нудные, утомительные и однообразные вахты, отрезанных от суши и практически не интересующихся тем, что происходит сейчас в реальной жизни. Сейчас я ко всему этому так привык, что по-правде говоря, даже не предполагаю, что ждет меня через десять дней дома. Первое время, скорее всего, жизнь будет казаться очень сложной: нужно будет ходить пешком до автобусной остановки, ходить за покупками в супермаркет, потом готовить их на кухне, просыпаться утром на работу, придумывать, куда пойти вечером и куда поехать на выходные. Жизнь в море, особенно если ты молод, чем-то, наверное, напоминает жизнь музыканта, за тем исключением, что не приходится выступать перед публикой: плывешь себе куда-то вперед, вечерами угораешь, через пару дней окажешься в совершенно новом месте, где еще не был, а еще через неделю в том, где уже когда-то был, но оно тебе не очень нравится. В портах гуляешь и поражаешься сложности обычной жизни, от которой отвык. А потом снова вокруг волны, пронизывающий ветер, вахты, вино, пиво, курево и комедии с Адамом Сэндлером по телевизору.

Какое совпадение: примерно о том же поет на своем новом альбоме величайший певец из ныне живущих - Марк Козелек. “Among The Leaves” - запись о том, что такое существование в постоянном движении, о том, что значит, просыпаясь утром, чувствовать, что до дома так далеко и долго, что кажется, будто бы все, что происходило с тобой там, было, словно, в прошлой жизни. За двадцать пять лет записи и исполнения музыки на гитаре Марк Козелек не сделал ни одной плохой пластинки, при том, что довольно много и часто менялся: от наркотического тормозного шугейза до нежных акустических баллад, от оттепельной американы до угрюмого фламенко и обратно. В последние годы смыслом жизни Козелека, если верить напечатанной на конверте альбома “Admiral Fell Promises” аннотации, являются гастроли. В 2011 году вышел документальный фильм “On Tour” (который, кстати говоря, нигде не найти, а сайт caldoverde.com почему-то не принимает мою карточку), ежегодно Козелек выпускает по новому концертному альбому, он, наконец, уже почти окончательно отказался от всех остальных, кроме своей акустической гитары инструментов - в общем, неудивительные последствия долгих лет путешествий сквозь континенты - опять же, если верить аннотации -  в полном одиночестве с одним лишь кофром через плечо.

«Among The Leaves» - альбом, которому, в общем, никакие аннотации не требуются: это предельно честное и прямое описание такой жизни в дороге из первых уст, семнадцать зарисовок из мира аэропортов, автобусов, отелей, концертных залов, бэкстейджей, тихих трехэтажных скандинавских портовых городков и светящихся американских даунтаунов с небоскребами. Я, понятное дело, немного тороплюсь с окончательными выводами по поводу этой записи: будучи заряженным фанатом Коза на протяжении нескольких лет, я уже знаю, что по-настоящему эти песни раскроются для меня где-нибудь во второй половине года, когда “Among The Leaves” будет неоднократно прослушан в ходе пьяных ночных прогулок, когда песни с него много раз выпадут в самых неожиданных ситуациях на «шаффле» среди других 16 тыс. композиций на айподе. Но сейчас, лежа в потемках на просторной и удобной кровати на пароходе, мне кажется, что про “Among The Leaves” я все понял сразу.

«Это случилось поздним вечером за кулисами в Москве  / Мы выкурили по сигарете и попрощались / Она сказала, что живет в другом городе / Какой-то не то Троицк, не то Тройс», - так звучат первые же строчки открывающей альбом “I Know It’s Pathetic, But That Was The Greatest Night in My Life” (названия композиций тут - какой-то отдельный прикол, который, вероятно, очень забавляет Козелека; еще здесь неожиданно присутствует юмор и вообще это довольно веселая пластинка, что в случае с Козом тянет на вполне себе сенсацию, но обо всем этом как-нибудь потом). Следующий час с лишним все будет примерно также: переливающиеся и текучие, совершенно неиметируемые переборы  нейлоновых струн и рубленный, дорожный ритм повествования, вспышечные зарисовки из будней профессионального путешественника, которому платят за то, что сегодня он здесь, а завтра там. Солнце в Чикаго, парки в Финляндии, похмельные утренние прохожие на улицах Бристоля; человек по имени Ричард Коллопи, который как-то здорово починил древний «Гибсон» Козелека, а потом вдруг умер, хорошие друзья в Швеции, посиделки в отеле после выступлений, датские велосипедисты, такси до аэропорта и автобус до самолета - “Among The Leaves” это «В дороге», только не с позиции грязного битника в провонявшей потом и запылившейся рубашке, а с позиции весьма умеренно известного, но катастрофически недооцененного музыканта, который в туре уже настолько долго, что весь мир начинает казаться пестрым слайд-шоу из гримерок и темных университетских аудиторий.

Если вы когда-нибудь пытались что-либо писать в пути, наверняка сталкивались с тем, что отстраненные темы даются невероятно тяжело, и даже когда стараешься изо всех сил, все равно выходит какое-то говно. Возможно, все дело в том, что пребывание в движении перекрывает какой-то участок мозга, отвечающий за осмысление происходящего, и только и остается, что фиксировать момент, бегло описывать настоящее, которое, кажется, все время проносится мимо. Вместе с тем, на таких скоростях отсеивается все лишнее, остается действие, поступок, остается только то, что действительно имеет значение. “Among The Leaves” - сборник очень разных, длинных и коротких, отличающихся друг от друга дорожных записок на отрывных листках, несмотря на размеренность темпа, обрывающихся, подгоняющих, наслаивающихся и набегающих друг на друга. Это хаотичная и, местами, даже немного нервная музыка о том, что, на самом деле, для того, чтобы найти дом, нужно уйти из дома. Хотя, велика вероятность, что потом можно так и не вернуться, и тогда жизнь превратится в сплошную череду ярких мимолетных вспышек.

«Солнечный свет в Чикаго всегда навевает грусть», - поет Козелек в “Sunshine In Chicago”. Никогда не был в Чикаго, но в сумерках омываемой утренним морем каюты, в которой я это слушаю, почему-то кажется, что сейчас солнце и впрямь немного неуместно.